|
|
I Кто там ко мне стучится? Что там опять скрипит? Вкрадчиво, как половица. Или… Просто опять не спится? Или память болит? Ящик в душе моей ветхой Закрыть забыли. Сколько всего несуразного Спрятано до поры. Лишнего и безобразного Хлама. Сколько внутри привязано Нитей жестокой игры. Кто подберет к душе моей Ключ от храма? Может быть, за стеною – Хоть кто-нибудь в силах жить. Только коснись рукой – Попробуй… Грохочущей пустотою Не хочешь ли ты сложить В себя этот звонкий мир Наивысшей пробы? Ветошь свисает из ящика, Третьего в пятом ряду. Милая, настоящая. Вьется. Только зачем так навязчиво, У жизни на поводу, Где-то внутри неприметное сердце Бьется? (Сальвадор Дали "Антропоморфный комод") |
|
II Сидеть и слушать, как светает. (Теперь уже гораздо позже.) И верить: кто-то ждет рассвета. (А ночью было, все же тише.) И знать: кому-то это нужно. (Он что – чужой? Иль, может, болен?) А столько было… Ведь недавно… (Кому-то? Нет. Непоправимо.) Оттенок неба чем-то близок. (Ему, наверное, – не мне же…) И у деревьев чья-то нежность. (Какой чудак: искать и помнить.) Там за окном… Нет, невозможно! (Чему он радуется, странный?) Как будто мир светлей и чище. (Лиловый обречен. Не выжить.) Стекло податливо, как губы. (Стекло? Стекает. Время терпит.) Достаточно качнуть ту плоскость… (Зачем идти куда-то дальше?) И можно будет ждать ответа. (И не дождаться. Вот что важно.) Но расстояние пугает. (Как хорошо. Хоть это понял.) По небу можно… Нет, напрасно. (По небу? Можно. Только стоит?) Оно подсказывает смутно… (И смутность эта с нами в ссоре.) Податливо. И очень тонко. (Ударить. И изрезать душу.) Но если позабыть про раны… (И позабудешь. Даже это.) Так все ж: светает, или брезжит? (Мечтатель… Брезжит, или гаснет.) И если сразу и внезапно… (Остановись! Иллюзий – бездна.) Ведь поле… Путь… В нем есть надежда. (Нет. Перспектива – беспощадна.) Как странно… Впрочем, ожиданье… (У ожиданья бездна вкуса.) (Рене Магритт "Ключ полей") |
|
|
III Нарисовать ее несложно. А впрочем... Как потом стереть? Но в небе, словно в царской ложе, Ее овал – пока на треть. А линия скользит по сини И обрамляет мой каприз. Художником быть не просили. А я им стал. И глянул вниз. Секунда головокруженья – Не всякий в небесах на «ты». А впрочем… Магия скольженья Смягчает ужас высоты. Кристально-чистый росчерк света К зениту тянется лозой. А впрочем… Стоит ли об этом? Ведь воздух заодно с грозой… Уже наметились и губы, И в них несметной птицей – смех. Мне не посметь закончить грубо. А тонко – не суметь вовек. Уже излучина глазницы Внушает дрожь. И не спроста. Какая дерзость: править лица В небесной плоскости листа. Ее зрачок – созвездье точек. И в той Плеяде – сверхзвезда. Да только... Мой каприз закончить Мне не придется никогда… (Сальвадор Дали "Рождение божества") |
|
IV Можно птицею взлететь в небо. Ну, а можно и с моста – камнем. Если ты еще никем не был, Приходи – мы кем-нибудь станем. Кем-нибудь, с кем говорить можно. Или просто помолчать рядом. С непривычки жить всегда сложно. Но поверь, мой друг – увы, надо. Оборачиваться не спеши – Слушай, Как дыхание мое ровно. Есть искусство: открывать душу. Следуй опыту души Беспрекословно. Охраню тебя своей властью. Обращу тебя в свою веру. Есть наука: не перечить счастью. Есть попытка: не устать от полумеры. Буду я твоим большим зверем. Стану я твоей большой тайной. Если ты в меня хоть раз поверишь, То поймешь – все в мире не случайно. Мост способствует развитию крыльев. Только ты не стой вот так слишком долго. Если б в мире столько не было пыли – Мы не знали бы, что есть чувство долга. Охраню тебя своей властью. И утешу красотой чувства. Обещать могу лишь раны от страсти. Позабыть смогу. Но это лишь грустно. Ну, а если мир сойдет снова в бездну, И меня ты не сумеешь погладить – У тебя есть мост. И с ним бесполезно По-другому уладить Жизнь эту. Монета, Уставшая на ребре. Планета, Застывшая в серебре. Остывшее на заре Лето. (Рене Магритт "Ностальгия") |
|
|
V У осени вкус к сладкому. К десерту Мы тоже приобщаемся По ложке. И кажется, что мармелад Под сердцем. И кажется, что конфитюр Под кожей. Так хочется забыть на миг Про горечь. И чудится, что жизнь для нас – Кондитер. Мы в этой осени замешаны На вздоре. Но в эту осень, ради Бога, Отпустите! Нас не учите слизывать С предплечья Засахаренных фруктов Силуэты. Мы так легко друг друга Покалечим И нежностью, и знанием Ответов. Не задавайте нам своих Вопросов. Ведь мы способны ждать И не дождаться. Безжалостная Заморозков проседь – Всегда весомый аргумент Для счастья. Пройдет и осень, и зима, И лето… Пройдет и боль, и то, Что боль cменяет… Мы заучили наизусть Ответы. Да вот… вопросов жизнь Не отменяет. (Сальвадор Дали "Осенний каннибализм") |
|
|
VI Мои демоны, Круторогие, Волоокие, Ясноглазые. Станьте силой моей, Именем озаглавленной. Моя черная свора Косматых, Горбатых, Зубы скалящих – Не предайте меня, настоящего. Мои други, Готовые мне все простить За отступничество, Моя нечисть, Ничем до сих пор Не подкупленная, Моя клика соратников, Ждущих и жаждущих, После – можете рвать Мою плоть Своей страстью и странностью. Но теперь, Моя стая бескрылых, Но братством помеченных – Станьте гимном моим Тому Ясному, Чистому, Вечному, Тому рвущему вены И льющему слезы бессмертия… Мои демоны, Взвейтесь на миг И воспойте со мной Мою Светлую! (Макс Эрнст "Эпифания") |
|
VII 1. Охрани от гремучего света. Огради от сиянья навеки. Мне ведь негде – когда я с тобой – переждать этот мой, этот твой, этот наш общий триумф такой упоительной смерти. Отврати от меня это счастье. Отвори мне лазейку к побегу. Я уже никогда, ты уже ни за что, мы уже ни во что – ты ведь знаешь – не ставим свое поседевшее детство. Отними у меня мою крепость. Обними меня крепко и страшно. Это мы, это ты, это я, это нас снова гонят за край нашей кем-то раскрашенной масти. Охрани меня снова и снова. Даже если здесь мир – море света. Ты уже ни за что, мы уже ни на что не сумеем – сознайся – сменять нашу робкую млечность. Обрати меня той, кем-то бывшей. Отрази в нас сиянье меж лезвий. Нам уже не посметь – даже если нам смерть – Отвратить нашу горькую вечность. 2. Знаешь, я бы хотел умереть прежде, чем Солнце взорвется. Может быть, все и начнется сначала, с амебы… Но МЫ… Что это значит для тьмы? Нет, не бойся. Всем светилам нет дела до нас. МЫ – вне закона. Как непреклонна Эта поза твоя с гибким стеблем… Я с тобою. Все, что я знаю – способно и может и даже должно для тебя и меня заменить все прогнозы… Да, я с тобою. Пусть даже амеба сумеет опять дорасти до сурка. Пусть эволюции плеть нелегка, тяжела, как ползучие цепи… И кто-то прорвется без нас… Но знаешь, я бы хотел умереть прежде, чем Солнце, уставшее Солнце – не наше, а только их Солнце – угаснет, или взорвется… (Эрнст Фукс "Парадизо") |
|
|
